Холл----->

Мойра вошла на кухню и порадовалась, что здесь пока никого нет, а значит, они могут вести разговор с мисс Веллингтон наедине. У Мойры было еще множество вопросов к новоприбывшей. Но для начала нужно было приготовить кофе, раз уж она обещала. Тем более, не выпив кофе с утра, сама Мойра не ощущала себя полноценным человеком.
- Присаживайтесь, Николь, - Мойра махнула рукой в сторону в сторону стульев, расположившихся в уютном беспорядке вокруг стола.
Раз девушке неприятна ее фамилия, отныне Мойра будет называть ее только по имени. Маленькая галочка в блокноте памяти. МакТаггерт всегда стремилась запомнить такие мелкие детали о своих учениках, они были такими крохотными штрихами к их портретам, штрихами, которые в итоге и формировали цельный образ.
Мойра не сразу отыскала турку в шкафу. Обычно она сама ставила ее всегда на одно и то же место: первый шкафчик от окна, вторая полка. Но остальные обитатели особняка чаще всего не придерживались этого правила. И турка неожиданно оказалась вообще в ящике стола. Мойре очень нравилась эта турка, большая, тяжелая, кажется, сделанная из меди, с узким горлышком, по краю которого шла какая-то затейливая вязь, ручка была широкая и удобная. Мойра поставила турку на плиту и вытащила кофе, который, как ни удивительно, нашелся почти сразу.
Ее совсем не удивили слова девушки о том, что больше всего в будущем ей хотелось бы спокойствия и уверенности в завтрашнем дне. Большинству из тех, кто приходил сюда хотелось именно этого. Приключений и новизны хочется лишь тем, кто вел до этого тихую, размеренную жизнь, расписанную по минутам. Мойра украдкой бросила взгляд на мисс Веллингтон. Видимо, в своей жизни ей пришлось испытать на себе что-то подобное, когда завтрашний день полон неожиданностей, чаще всего неприятных, приключений, чаще всего опасных и ни капельки не увлекательных.
Мойра налила в турку воды, а пока она нагревалась, включила чайник, чтобы подогреть чашки для кофе.
- Ваше желание нисколько не удивляет меня, Николь. Многие здесь хотят размеренной и спокойной жизни. И я могу вам с уверенностью сказать, что здесь вы точно найдете уверенность в завтрашнем дне, здесь у вас будет крыша над головой, здесь вас всегда поддержат.
Прозвучало как-то пафосно, в духе книжных романов, Мойра покачала головой, вытащила две чашки, налила в них горячую воду из чайника.
- Школа для того и существует, чтобы помогать одаренным людям, ведь чаще всего они одиноки.
И ладно бы просто одиноки, но чаще всего, на них смотрят с враждебной опаской. Часто отношение людей к мутантам напоминало Мойре средневековую охоту на ведьм, бессмысленное и беспощадное преследование тех, кто хоть немного отличается от других. Всех защитить было невозможно, но они пытались.
Значит, газ, который выпускала Николь, воздействовал как наркотик в малых дозах, а в больших мог вызвать и смерть, как от передозировки. Принцип: в ложке – лекарство, в чашке – яд.
Мойра насыпала в турку кофе и принялась аккуратно помешивать темную жидкость, вглядываясь в нее и собираясь с мыслями.
- Скажите мне, Николь, как вы обнаружили свой дар? В каком возрасте? Какие события этому предшествовали?
События наверняка, связанные с выбросом адреналина. Задавая сейчас эти вопросы, МакТаггерт чувствовала себя прежде всего ученым. И что таить, те сведения, которые сообщит ей Николь, войду в особую таблицу, которую она вела - своеобразная статистика. Вот только с тех пор, как была создана Школа, наука все-таки встала на второе место, а на первом была помощь тем, кто приходил сюда.
- Но если вам неприятно это вспоминать, - тут же продолжила Мойра, - я не настаиваю. Все это вовсе необязательно.
Не дав кофе закипеть, МакТаггерт сняла турку с огня и аккуратно разлила кофе по чашкам. Она выбрала простые белые чашки, наверное, даже большие для кофе.
Мойра поставила чашечку на стол перед мисс Веллингтон.
- Знаете, Николь, я просто терпеть не могу эти чашки размером с наперсток, из которых принято пить кофе, - с видом заговорщицы улыбнулась Мойра. – Надеюсь, вы не будете против такого моего самоуправства. Сахар? Сливки?

- Я тоже люблю кофе с сахаром и сливками, - Мойра ощутила еще большую симпатию к девушке. Всегда испытываешь невольную симпатию к человеку со сходными вкусами, всегда приятно, когда кто-то поступает так же, как ты. Сближают даже такие мелочи, как сходные бытовые привычки, не говоря уже о предпочтениях, например, в искусстве или науке. А еще почему-то всегда кажется, что если у человека сходные вкусы и интересы, то с ним легче найти общий язык. Чаще всего так и есть, но не всегда. Впрочем, любое исключение лишь подтверждает правило.
Мойра поставила на стол сахарницу, молочник, вытащила из шкафа пачку печенья.
Приятно было чувствовать себя хозяйкой, принимающей гостью, о которой нужно заботиться, тем более, что Николь восприняла ее слова о Школе с такой искренней улыбкой, что Мойра просто не могла не улыбнуться в ответ, не могла не почувствовать себя ответственной за эту девочку.
- Все именно так, - тихо произнесла МакТаггерт, задумчиво помешивая кофе в чашке. – Конечно, и у нас бывают сложности, но у кого их нет? И мне хочется надеяться, что вы очень быстро привыкнете к течению жизни у нас. И этот дом станет вашим в той же степени, в какой он является моим.
Мойра помолчала. Ее обеспокоили слова Николь, сказанные вскользь о том, что прошлый дом вряд ли можно назвать таковым. МакТаггерт не знала, стоит ли спрашивать мисс Веллингтон об этом, стоит ли заострять на этом внимание. С одной стороны, все это было неважно, теперь дом Николь здесь, с другой – ее прошлое могло оказать неожиданное влияние на ее настоящее и будущее. И Мойра предпочла бы знать, что было у девочки в прошлом, чтобы быть готовой к любым неожиданностям. Но опять же, с чего она вдруг решила, что у Николь было в прошлом что-то настолько постыдное или страшное? Мойра внимательно посмотрела на девушку, что-то ей подсказывало, что вряд ли у Николь была легкая и размеренная жизнь до этого, слишком уж ей хотелось спокойной жизни, было видно, что девушке нужна защита и опека. Настороженность тоже присутствовала, но Мойру трудно был этим удивить, почти каждый мутант, попадавший сюда, был насторожен. И это было нормальным, слишком тяжело поверить в то, что где-то тебя примут таким, какой ты есть, примут, поймут, помогут тебе, поддержат тебя. Заменят семью, насколько это вообще было возможно. Кстати, о семье.
Мойра побарабанила пальцами по столу. Она сама не очень любила затрагивать тему о своей семье, и начни ее кто-то расспрашивать о детстве, Мойра бы только поморщилась. Нет, ее детство нельзя было назвать несчастным. У нее было все, что она пожелает, сначала игрушки и няньки, потом книги и гувернантки. У нее была свобода, потому что отец особенно ей не занимался. Но, тем не менее, детство свое Мойра не любила. И о семье своей говорить не любила, ведь чаще всего их встречи с отцом, заканчивались скандалами, а матери у нее не было.
- Николь, а ваши близкие… - Мойра запнулась. Ну с чего я взяла, что у девочки все было трагично? Или плохо? Может быть, у нее была любящая семья? Но что-то подсказывало МакТаггерт, что это было совсем не так, - ваша семья, как они отреагировали, когда узнали о вашем даре? И знают ли они, что теперь вы будете жить и учиться здесь?
Мойра еще могла бы спросить, знают ли они, что Школа Ксавьера – это не просто школа для одаренных детей, а школа для мутантов? А еще: как сами они относятся к мутантам? Мойра надеялась, что на первый вопрос ответ был бы «нет». Осторожность – это самое главное, что у них есть, осторожность и молчание, тайна – это их первая линия защиты в случае чего. И хотелось бы, чтобы на второй вопрос ответ был  все-таки о положительных эмоциях со стороны близких. Хотя такой ответ был чем-то почти невозможным. Каждый раз, говоря об этом с учениками, Мойра надеялась, что когда-нибудь услышит историю о терпимости. Но такого еще не случилось ни разу.
Мойра не стала пока задавать этих вопросов. Возможно, она никогда их и не задаст, все будет зависеть от ответа мисс Веллингтон. МакТаггерт не любила давить на людей. Нет, порой, это было необходимо – хотя к ученикам это никогда не относилось – но было легче, если разговор сам постепенно уходил в нужное русло. Вот, например, сейчас, спросив Николь о семье, Мойра надеялась, что, возможно, девушка сама в ходе своего повествования даст ей ответы на интересующие ее вопросы.

Трущобы Теор-стрит. Мойра потерла висок. О жизни на этой улице, как и  любой житель Нью-Йорка и его пригородов, Мойра была наслышана. Жизнь за гранью бедности, жизнь за чертой, высокий уровень преступности, низкий уровень жизни. Горечь, боль, страдания. Ни капли счастья. Опасный и страшный район. МакТаггерт никогда там не бывала, не заводила ее жизнь в такие места, и представление о них она имела только по слухам. Но по тому, насколько безрадостны были слухи, можно было представить себе, насколько все еще хуже на самом деле.
Рассказ Николь был безрадостен, тяжел. Мойра с сочувствием смотрела на Николь. Бедная девочка. Столько пережить – потерять семью, не знать ничего о них. Да еще и обвинения матери. Мойра еще раз помешала кофе, но не отпила ни капли. Она думала о том, как можно помочь Николь. Первая помощь будет заключаться в том, чтобы девушка как можно скорее обрела здесь новый дом. Но хотелось бы попробовать хоть что-то выяснить о ее брате и сестре. Пожалуй, если бы Мойра работала до сих пор в ЦРУ, можно было бы поискать какие-то зацепки, тряхнуть связями, попросить кое-что выяснить. Только и это бы вряд ли помогло, двое маленьких детей с Теор-стрит, кого они волнуют? Кому они нужны, кроме их родных и близких? Кто может им помочь, защитить? Кто может помочь самой Николь? Выслушав историю девушки, Мойра поняла, насколько же та одинока и несчастна. Ни родных, ни близких, разрушенная семья, да еще и чувство вины, которое, несомненно, гложет Николь. Вины, по мнению Мойры, совершенно необоснованной. Но только чувство вины – такая вещь, которая не всегда обоснована. Порой, нам только кажется, что мы виноваты в чем-то, но это нисколько не умаляет ни страданий, ни терзаний.
МакТаггерт уже и не рада была, что завела этот разговор, Николь было очень тяжело говорить об этом, и это было видно. Но девушка отлично держалась, и Мойра постаралась скрыть свою жалость. Сочувствие было уместно, но не жалость. МакТаггерт почему-то казалось, что Николь оскорбится, если начать ее жалеть, словно признавая ее вину, словно подчеркивая ее обособленность от других. Но все же Мойра решила, что попробует кое-что выяснить о сестре и брате мисс Веллингтон, она пока не знала, как она это сделает, но решение было твердым и не подлежало пересмотру. Мойра задумалась: двое детей из неблагополучной семьи, что-то произошедшее в этой семье после ухода Николь – что? – двое детей, которых забрали. Так просто детей не забирают из семей, даже из неблагополучных семей. Обладали ли дети каким-либо даром? И связано ли это с даром самой Николь?Вопросы-вопросы. Мойре надо было хорошенько подумать над всем этим, но она знала, что сделает все, что в ее силах и, возможно, у нее кое-что получится. Но Николь она пока ничего не скажет. У Мойры, может, и не выйдет ничего, а девушка будет напрасно ждать и надеяться.
- Николь, вы ни в чем не виноваты. Никто бы не смог предсказать такую ситуацию. Не вините себя напрасно, - тихо произнесла МакТаггерт.
Мойра отпила кофе, который совсем остыл, и почти не почувствовала вкуса. На несколько минут повисло молчание, Николь о чем-то задумалась, и Мойра не хотела ей мешать, не хотела пока отвлекать лишними вопросами. Она прекрасно понимала, что сейчас чувства Николь в расшатанном состоянии, и терпеливо ждала, когда девушка вырвется из цепких лап воспоминаний.
- А Чарльз Ксавье, он... кто?
Мойра улыбнулась. Вопрос был резонным. Вопрос, который возникал у всех, пришедших в особняк. Кто же он таинственный Чарльз Ксавьер, который вдруг стал помогать мутантам, изгоям общества? Вопрос был резонный и один из тех, на которые так просто не ответишь. Лишком уж много ответов было на один вопрос.
- Для начала, Чарльз Ксавьер просто очень хороший человек, один из тех людей, которые стремятся помочь окружающим, во что бы то ни стало. Он профессор генетики, специалист по мутациям, основатель этой Школы. А еще он такой же мутант, как и вы все в этом особняке.
Был ли ответ исчерпывающим? Лишь отчасти. О Чарльзе Ксавьере можно было бы рассказать еще очень и очень многое. Постепенно Николь и сама все узнает, узнает много больше того, что Мойра сейчас сказала. Только вот фраза о мутантах была несколько неосторожной. Предлог «вы» выдавал говорившую с головой. Впрочем, то, что Мойра человек, единственный человек в Школе, не было ни для кого секретом. Просто вызывало слишком уж разную реакцию: от подозрительности до удивления, от презрения до восхищения смелостью человека, который осмелился жить среди мутантов.

Утешать – это тоже непросто, принимать все близко к сердцу, словно бы пропуская через себя чужие страдания, ставить себя на место другого человека, на несколько мгновений становится им и все равно до конца не понимать, как это – так жить. Мойра была рада, что тема перешла на Школу, на Чарльза. Чуть позже ей нужно будет хорошенько подумать, реально оценить свои возможности, понять, сумеет ли она помочь мисс Веллингтон, но не сейчас. МакТаггерт готова была ответить на любые вопросы девушки, ей хотелось отвлечь ее от печальных раздумий. Для обитателей особняка не должно быть секретов о том месте, что становится для них домом.
- Этот дом, - Мойра обвела рукой комнату, словно приглашая девушку еще раз хорошенько осмотреться, - принадлежал когда-то родителя мистера Ксавьера. Когда профессору пришла идея создать Школу для мутантов, он решил, что это место, находящееся вдали от людей, идеально подходит для этой цели. Создать Школу непросто, Николь. Нам пришлось пройти через множество бюрократических проволочек. Но в результате нам удалось достичь цели. Однако, - Мойра подошла к самому главному, - никто не знает, что эта Школа создана для обучения мутантов. Все, кто знает о ней, уверены, что это только лишь место для обучения одаренных подростков. Понимаете, Николь?
МакТаггерт ни слова не сказала о том, что при создании Школы пришлось пройти не только через бюрократические проволочки, незачем кому-то знать, что Чарльз во многом с помощью своего дара воздействовал на людей. Ведь документы – это лишь малая часть дела. Есть еще слухи, и пусть говорят об эксцентричном богаче, который для чего-то собрался повесить себе на шею десятки детей, но ведь им нужно было, чтобы никто не вмешивался в их жизнь, чтобы никто не интересовался ими до тех пор, пока они не смогут открыться миру.
- Слишком малое количество людей знает о нас. И это к лучшему. Вы сами прекрасно понимаете, сколь нетерпимы люди к тем, кто хоть немного отличается от них. Мы все здесь пытаемся оберегать наш маленький изолированный мирок.
Мойра замолчала, надеясь, что смогла хоть немного отвлечь мисс Веллингтон он тягостных воспоминаний.
Но слова Николь заставили ее вздрогнуть:
- Отдадут первому же покупателю...
Мойра вопросительно посмотрела на девушку:
- Простите?
Это не укладывалось в голове. На дворе двадцатый век, они в стране демократических свобод. И вдруг такая фраза. Иногда Мойра понимала, насколько же она еще все-таки наивна: она ведь почти не знала изнанки жизни, дочь благополучных родителей, она тоже столкнулась и с жестокостью, и с ненавистью, но она продолжала верить в лучшее в людях, была уверена, что светлого и доброго все-таки больше в их мире, чем зла. И фраза, брошенная Николь, повергла МакТаггерт в шок, такое положение дел просто не укладывалось у нее в голове.
- Что значит, отдадут первому же покупателю, Николь? – голос звучал твердо, даже требовательно. Нужно было выяснить все до конца. – Продадут? Что же это за приют такой?
Как бы она ни хотела быть деликатной, как бы ни хотела не давить на мисс Веллингтон, но дело принимало совсем нешуточный оборот. У МакТаггерт сжалось сердце при мысли о двух беззащитных детях, единственной опорой которых является не менее беззащитная сестра. Теперь Мойра яснее понимала мотивы Николь: она хотела забрать брата и сестру, и Школа была для нее единственным шансом.
Мойра залпом допила кофе, на мгновение задержала взгляд на кофейной гуще на дне чашки, остатки кофе складывались в причудливые фигуры. Некоторые верят, что по ним можно узнать свое будущее. Мойра была ученым. Она не верила в волшебство, зато верила в себя и знала, что если поступать решительно и твердо, то возможно управлять своей судьбой.
- Николь, мне не хочется давить на вас, я лишь хочу помочь вам. Но я не смогу этого сделать, если вы не будете до конца откровенны со мной. – МакТаггерт глубоко вздохнула, - поверьте, я не хочу выпытывать у вас каких-то секретов, но положение, в котором оказались ваши брат и сестра более чем серьезно. Мы должны помочь им. – Мойра прямо взглянула в глаза девушки. – Вместе.

Ситуация стала предельно ясной. И Мойре было понятно отчаяние Николь, ведь если ей сейчас не позволяют увидеть брата и сестру, что, кстати, показалось Мойре странным, то если кого-то из них усыновят, то мисс Веллингтон даже не узнает никакой информации о них. Наверняка, есть какой-нибудь закон о тайне усыновления, который не позволяет раскрывать имена приемных родителей стороннему лицу, а Николь в данном случае станет сторонним лицом. Официально у Джои и Хлои есть мать, есть старшая сестра и, в общем-то, это должно быть препятствием для усыновления. Существенным препятствием из кипы бумажек с печатями и десятка дверей, за которыми сидят важные и равнодушные чиновники. Но только деньги решают если не все в этой жизни, то многое. И вопрос с усыновлением богатые и самовлюбленные особы могут решить в два счета, если только захотят. И в этом случае детей разлучат не только между собой, но и со старшей сестрой, а также с матерью.
Интересно, сколько лет Николь? Есть ли двадцать один год? По идее, если есть, она является совершеннолетней и по законам США может претендовать на то, чтобы стать опекуном брата и сестры, но она права: никто не даст ей опеку над ними, пока у нее самой нет определенности в жизни. А мать? Предпринимает ли она что-то? Мойра хотела задать Николь этот вопрос, но вовремя вспомнила, что та уже давно не бывала дома, что то место, где она когда-то жила вместе с семьей давно перестало быть для нее настоящим домом, не просто зданием, где можно найти кров, а именно домом, уютным очагом, куда так приятно и легко возвращаться. И МакТаггерт промолчала. Этот вопрос был бы не просто неуместен, он был бы бесполезен.
Мойру очень заинтересовали слова Николь о ее сестре, которая словно бы чувствовала присутствие мисс Веллингтон. Учитывая то, что сама Николь являлась мутантом, вполне возможно было и то, что ее брат или сестра, или оба, могли обладать даром.
- Сколько лет близнецам? – поинтересовалась Мойра.
По идее они были еще слишком малы для проявления дара, если он у них есть. Способности проявляются в подростковом возрасте. В большинстве своем, но ведь могут же быть и исключения. Стоит только вспомнить Рейвен, которая, по словам Чарльза, могла принимать любой облик еще ребенком, или, например, Хэнк: его анатомические аномалии проявились тоже в детском возрасте, как и гениальность. Так что нельзя было списывать со счетов то, что Хлоя возможно мутант. Осложняло ли это ситуацию? Лишь отчасти. Скорее это было бы опасно для самой девочки, потому что неизвестно, как поведут себя воспитатели в приюте, обнаружив, что одна из их воспитанниц – мутант.
А еще возникал вопрос о деньгах. Что ж. Пожалуй, это было меньшим из того, что волновало сейчас МакТаггерт. Деньги у нее были. И организовать отчисления на счет детского дома не составляло никакого труда. Только надо будет сделать это через подставное лицо, незачем привлекать излишнее внимание к своей персоне, а значит, и к Школе.
- Уже около двух лет моей семьёй стали Морлоки. Они то и посоветовали мне придти к вам.
Мойра удивленно посмотрела на Николь. В душе шевельнулась легкая тревога, незначительная, какая-то пока неопределенная, словно укол иголкой, быстрый, легкий и уже через секунду не оставляющий никаких ощущений. Морлоки. Это смахивало на название какой-то группировки или банды, что было неудивительно, учитывая то, что Николь все эти два года жила фактически на улице. Ее вполне могли взять под свое крыло какие-то личности из преступного мира. Но только откуда же они знали о Школе? И раз посоветовали Николь прийти сюда, то знали, что Школа Ксавьера не просто место для обучения одаренных детей, а место, где обучаются мутанты. И получается тогда, что они знали, что Николь - мутант. И раз знали об этом, но два года она жила с ними, то отнеслись к ее сущности нормально. Впрочем, последнее утверждение не обязательно должно было быть правдой, потому что узнать о том, что мисс Веллингтон - мутант, таинственные Морлоки могли не сразу. Но раз посоветовали сюда прийти, то отнеслись к этому открытию терпимо? Тревога. Люди, которые отнеслись терпимо к мутанту, должны по идее вызвать радость, но что-то мешало. Опасность. Школа перестала быть закрытым мирком. Кто-то вызнал о них.
Мойра постаралась успокоиться. Еще не произошло ничего страшного и не произойдет, а если что-то все-таки случиться, то решить можно все проблемы. Абсолютно все. И все равно было как-то неспокойно, что-то тревожило, что-то не отпускало.
- Кто такие эти Морлоки? – почти равнодушно поинтересовалась МакТаггерт, - и откуда они знают о Школе?

Одиннадцать лет, - рассуждала МакТаггерт, - несколько рановато для проявления способностей. В этом возрасте уровень гормонов еще не столь высок, чтобы проявился дар. Однако возможно, что стресс, вызванный тем, что детей вырвали из привычной – пусть и не очень благополучной -  среды, мог повлиять на процесс проявления способностей, ускорить его. Как бы то ни было, судить об этом, даже не видя детей, было невозможно. А даже если она их увидит, если ген Х не повлиял на их внешность, то определить, мутанты они ли нет, не представляется возможным без сложнейшей генетической экспертизы. Но, в общем-то, сейчас это было неважным, важным было обеспечить пребывание детей в детском доме, сделать так, чтобы их никто не усыновил, а со временем помочь Николь забрать их.
- Я попробую сделать все, что в мои силах, чтобы помочь вашим брату и сестре, - Мойра потерла висок, пытаясь сообразить, кому надо бы позвонить и с кем можно было бы встретиться, чтобы решить этот вопрос. Постепенно в голове формировался план действий, но сейчас это не было главным.
Поэтому, оставив этот вопрос, Мойра сейчас сосредоточилась на информации о таинственных Морлоках. Так странно было, что какие-то люди из городского метро, скрывающиеся ото всех, знали о Школе, знали о Чарльзе. Да еще и упоминали о нем как о хорошем знакомом. Впрочем дальнейшее слова мисс Веллингтон не столько обеспокоили Мойру, сколько заинтересовали. Мутанты? Мутанты, обитающие в городской подземке? Брови Мойры взлетели вверх, она не пыталась скрыть своего удивления. Она даже и не предполагала, что такое вообще может быть возможно. Ее, пожалуй, не удивляло, что они скрываются от людей, в этом их можно было понять. Но то, что это группа мутантов, объединенная организация, а не несколько одиночек, как бывает всегда, было просто удивительно. До этого момента все встреченные Мойрой мутанты или те, о которых она слышала, были одинокими, они не объединялись друг с другом и не стремились к этому. И МакТаггерт считала, что Школа – единственное место, где удалось собрать столь большое количество мутантов, удалось объединить их и направить их способности в нужное русло. А теперь вот объявились какие-то Морлоки, и, возможно, что они появились гораздо раньше, чем была создана Школа – да скорее всего раньше. Это был любопытный факт, что где-то еще есть объединение мутантов, но не это беспокоило Мойру. Ее беспокоило, что Морлоки знали о них, тогда как они ничего даже о них и не слышали. А та девушка или женщина, что посоветовала Николь прийти сюда, кроме того, знала Чарльза, знала его, по словам Николь, хорошо. Но я об этом ничего не знаю. Хотя если я о чем-то не знаю, то это вовсе не значит, что этого не существует.
Мойра осторожно взяла из рук мисс Веллингтон смятую бумажку с адресом Школы. Ну да, все верно: на бумажке мелким убористым почерком был написан адрес Школы. Мойра передернула плечами: а я ожидала иной информации? Было бы здесь что-то иное, Николь бы здесь не было. Но какое-то странное чувство, похожее на надежду, потухло. Неприятно было, что кто-то совершенно им не знакомый знает о них. Мойра вглядывалась в темные чернила, рука, написавшая эти буквы была уверенной, об этом говорят твердые и чуть резкие линии букв,  их своеобразный небольшой наклон влево. Писавшая была левшой? Впрочем, это ничего не давало. Но опять же, это я ничего не знаю о Морлоках, но, может быть, Чарльз что-то знает? Мойра задумалась, все еще глядя на записку, но не видя букв, словно смотрела сквозь небольшой листочек. Мог ли Чарльз знать об этих мутантах и не сказать ей? Это какая-то тайна? Они таят в себе опасность? Ерунда! Рассуждать можно до бесконечности и в итоге поверить в самое плохое и неизбежное. По существу, у нее нет ничего, кроме скудной информации об этих Морлоках и записки с адресом Школы. Все что ни делается, все к лучшему. По крайней мере, благодаря Морлокам Николь сегодня здесь.
- Увы, Николь, - Мойра положила записку на кухонный стол, - почерк мне незнаком.
МакТаггерт помолчала немного, а потом спросила:
- Скажите, Николь, а как вы попали к Морлокам? Как вы узнали о них?
Мойра не спросила, почему девушка доверилась этим мутантам. Ответ был очевиден: ей просто некуда было идти.

- С-спасибо вам...
Мойра едва заметно передернула плечами, словно говоря: не за что. Пока действительно было не за что. Спасибо нужно будет говорить, если она хоть как-то сумеет помочь Николь и близнецам. А тогда лучшей наградой для Мойры будет, если Николь и ее брат с сестрой будут счастливы. И большего не нужно. Пока же МакТаггерт только смутно представляла себе, с чего начнет.
Николь же была явно смущена, и ее смущение словно бы передалось самой Мойре. Как-то неловко стало, что она фактически навязалась девушке. Мойра не была психологом ни по образованию, ни по призванию. Но здесь, в Школе, к каждому ученику нужен был индивидуальный подход, поневоле приходилось учиться понимать людей по жестам, невольным взглядам и интонациям.
Зато теперь Мойра узнала многое о самой мисс Веллингтон. Теперь женщине будет проще понять Николь. А именно этого она и хотела.
Пока Николь рассказывала о своей встрече с Морлоками, Мойра рассеянно вертела в руках чайную ложку. Ложка была самая обычная ничем не примечательная, из какого-то сплава, что очень нравилось МакТаггерт. Мойра вдруг вспомнила, как, будучи маленькой девочкой, она ненавидела серебряные ложки, которыми было принято пользоваться у них в замке. Ими просто невозможно было размешивать чай, ложка мгновенно нагревалась, обжигая пальцы. И маленькая Мойра хныкала от боли, вызывая этим раздражение у очередной няни. Здесь, в особняке, серебряные ложки тоже присутствовали, где-то на периферии. Но на кухне их не было, ими никто не пользовался, и эта мелкая деталь несказанно радовала МакТаггерт.
Значит, у Морлоков Николь пробыла недолго. Но потом вернулась к ним, найдя в них родственные души. Мойра пристально вглядывалась в зеркальную поверхность ложки. Надо же, профилактическая беседа. Было понятно, что Морлоки наверняка потребовали от Николь быть впредь более осторожной, постараться не обнаруживать себя, поскольку это было достаточно опасно. Что ж, вполне разумно. Мойра слегка кивнула в такт собственным мыслям. А потом ее отправили сюда, ведь здесь-то Николь точно научится контролировать свой дар. Теперь картинка была полной. Словно встал на место последний кусочек в паззле, и картинка, иллюстрирующая жизнь мисс Николь Веллингтон, стала законченной и полной. Но это не давало ответ на вопрос, откуда Морлоки знали о них? Почему были уверены, что здесь Николь помогут? Что ее примут здесь? Впрочем, Николь права – главное, что она нашла это место, а остальное не столь важно.
- Никаких извинений, Николь, - Мойра положила ложку на стол, раздалось легкое мелодичное звяканье, - вполне закономерно, что вам хочется узнать, какими силами обладают обитатели этого особняка.
И первый вопрос, конечно, был о таинственном мистере Ксавьере. И это тоже было вполне закономерно. И¸ конечно, не было тайной. Мойра подняла взгляд на Николь.
- Профессор – телепат, - просто произнесла Мойра.
- А я, - МакТаггерт слегка улыбнулась, чуть склонила голову на бок, с интересом наблюдая за Николь, гадая, как-то она отреагирует на ее слова, - я не обладаю никакими способностями, Николь. Я человек. Единственный в этом особняке.
Вообще ей самой не очень нравилось говорить «я- человек», это шло в разрез с ее же собственными утверждениями, что мутанты – тоже люди. С точки зрения науки они были людьми, род Homo, все верно. Нов первую очередь, с точки зрения морали самой Мойры, они были людьми. Просто иначе никак не сказать. Слова «я не мутант» прозвучали бы гораздо более демонстративно.
Оставалось только надеяться, что реакцией Николь будет удивление, не хотелось бы Мойре сейчас никакой агрессии со стороны мисс Веллингтон. Впрочем, если Мойра ее правильно разгадала, то вряд ли Николь будет говорить ей когда-нибудь слова вроде: «Вам не понять! Вы не мутант!»  Как же трудно было порой доказать обратное! Доказать, что Мойра иногда понимает мутантов лучше, чем они понимают друг друга, даже лучше, чем они сами себя понимают.

По крайней мере, реакция Николь не несла агрессивной нагрузки и была, в общем-то, одной из множества типичных. Многие мутанты считали себя не людьми, говорили, что они опасны для других и очень страдали от этого, полагая, что никогда не смогут стать полноценной частью общества. Может быть, Николь считала так же. Кроме того, некоторые считали, что люди обязательно будут бояться их. Впрочем, так чаще всего и было. Люди боялись мутантов, столь отличных от них, из страха вырастала сначала неприязнь, а потом и ненависть.
Так что реакцию мисс Веллингтон Мойра восприняла как должное, если бы не одно «но». МакТаггерт внимательно наблюдала за девушкой и сразу же заметила, как та побледнела. Причем Мойре показалось, что такую бледность вызвал не ответ о том, что МакТаггерт - человек, а скорее то, что профессор – телепат. Мойра с легким удивлением посмотрела на Николь. Конечно, такое знание очень неприятно. Сама защищенная от того, чтобы Чарльз читал ее мысли, Мойра отчетливо представляла себя, насколько неприятно, когда кто-то может проникнуть в твой разум, выяснить о тебе все, добраться до самого глубокого уголка твоей памяти, уже не говоря о том, чтобы знать все, о чем ты думаешь в настоящий момент. Это, мягко говоря, неприятно. Всегда должны оставаться тайны, личное пространство мыслей должно быть неприкосновенно. Но узнав, что Чарльз – телепат, люди начинали скорее краснеть, но не бледнеть вот так, резко, стремительно, словно бы от страха. Но чего бояться? Страх возможен здесь только в единственном случае: если есть какая-то тайна. Если есть, что скрывать. Но скрывать всегда есть что.
Молчание затягивалось. Мойра с головой ушла в свои мысли, раздумывая над тем, стоит ли спросить Николь, что же ее так испугало или все-таки не стоит. В итоге МакТаггерт решила, что это ненужно. Надо продолжить разговор, сделав вид, что ничего не заметила. Только Николь по затянувшемуся молчанию наверняка поняла, что Мойра заметила ее странное состояние.
Страшно ли было здесь Мойре? Боялась ли она хоть кого-то из тех детей или взрослых, что находились здесь? Нет. Никогда. Они все были для нее семьей, они были особенными, не такими, как все, другими, иными. И за это Мойра любила их еще больше. Ей нравилось помогать им, узнавать о них самих что-то новое. Она восхищалась каждой способностью, каждый раз удивляясь тому, как причудливо тасуются аллели гена, давая начало уникальному и неповторимому дару.
Ответ был дан сразу, без колебаний и сомнений.
- Нет, Николь, мне вовсе здесь не страшно. Разве следует бояться людей?
Мойра пожала плечами.
- Страшных способностей нет, Николь, - твердо произнесла она, - каждая способность уникальна и удивительна, но не страшна. И тем более не страшен мутант, обладающий ею. Ну а что касается внешнего вида, к любому можно привыкнуть.
Да, порой это было непросто, и иногда требовались усилия, чтобы держать себя в руках и разговаривать легко и непринужденно с любым мутантом, обладающим странной внешностью.  Стоит только вспомнить ее чувства, когда она впервые увидела измененного Хэнка. Было, мягко говоря, не по себе, но тогда было и не до своих чувств, тогда они были на пороге катастрофы, которую должны были предотвратить, тогда мысли были направлены совсем в иное русло. А о внешности Хэнка она вскоре забыла. Это ведь был все равно он, так какая разница, как он выглядел? Внешность всегда имела для Мойры малое значение. А, когда сталкиваешься, с необычной внешностью  чаще, чем другие люди, то и вовсе начинаешь воспринимать это как норму. Но ведь это и есть норма! Своеобразная и уникальная.
- Тем более, что я ученый, Николь, - добавила Мойра, - меня сложно испугать. Удивить, да, восхитить, но испугать маловероятно. Точно уж не опасным даром. Хотя порой некоторые способности достаточно разрушительны и опасны. Ну да вы и сами это знаете.

Простите, - Николь с некоторым подобием улыбки поджала губы. - Наверное, это был дурацкий вопрос с моей стороны. С того момента, как я начала новую жизнь, вы первый человек, который ничего не имеет против мутантов.
В воспоминаниях завертелись короткие обрывки фраз экс-босса и девочек, с которыми Ники делила гриммёру в клубе. Бармен, каждый раз матерившийся при сообщениях о мутантах. Работники банка, которым однажды для вида даже пришлось поддакнуть, что мутантов надо сажать в клетки, отстреливать через чур буйные экспонаты и вообще лучше ссылать куда-нибудь в открытый космос. И снова разум развернулся к близнецам. Что будет с ними, если они такие же, как и их сестра? Думать об этом было противно... страшно... больно...
До конца следующей неделе мне надо не забыть выбраться в банк, а потом к ним...
Мойра, простите... - девушка пожевала губу. - Один нескромный вопрос, пока мы шли сюда, вы обмолвились, что основная часть учеников в походе. А есть ли здесь возможность самостоятельно покидать территорию... - Ники сделала паузу. - Без каких-либо объяснений. Не подумайте ничего плохого! - она тут же поспешила придумать сглаживающие обстоятельства, которые-то и придумывать не особо пришлось. Одна вторая правды... Снова... опять... - Просто гулять по улицам города с плеером в ушах успокаивает лучше медитации.
Во время было впомнино о медитации. Очень во время...
В дверях кухни появился мужчина, поздоровавшись с Мойрой, как с хорошим другом, он резко начал расписывать "прелести" монстроподобных мутантов. Вот честное слово, была бы Ники не змеёй, а кошкой, то уже отлетела бы в угол со вздыбленной шерстью. Но, змеиная сущность отделалась лишь ошалелами от шока неожиданно услышанного монолога глазами.
Когда же оный закончил, новоиспечоный абитуриент нервно сглотнула, смотря куда мимо Мойры... Насквозь... И медленно перевела взгляд на... назовём его профессор по жутким мутантам.
М-мне тоже оч-чень приятно... - выдавила Ники, где-то на переферии сознания понимя, что эта фраза вообще никаким боком сюда не подходит, но мозг начисто отказывался выдавать что-то более подходящее.

Отредактировано Nicole Vellington (2011-09-13 21:27:28)

М-мне тоже оч-чень приятно... – Произнесла сильно побледневшая Николь.
Джеймс чуть улыбнулся после этих слов. Мдааа, Логан, кажется, ты переборщил. Ничего, скоро она придёт в себя. - Во-первых, доброе утро, Логан, - сдержанно произнесла Мойра, следя за действиями Джеймса, - а во-вторых, познакомься, пожалуйста, это мисс Николь Веллингтон, наша новая студентка. Веллингтон, теперь я знаю её фамилию, всё же полезно обладать обострёнными чувствами, ведь я слышал разговор Мойры и Николь полностью.
- Он совсем не так страшен, как хочет казаться, Николь, - усмехнулась Мойра, - просто мистер Хоулетт, - Мойра выразительно взглянула на Логана,, но он сделал вид, что не заметил её взгляд - весьма своеобразный…человек. Он у нас преподватель по…выживанию. Ну а что до вашего приятеля - Виктора, то да, Логан, среди людей всегда встречаются монстры, и нам, к сожалению, не дано этого изменить. Но мы можем попробовать, не перевоспитать этих людей – нет, это вряд ли возможно - мы лишь можем попробовать воспитать подрастающее поколение. А еще дать тепло и заботу тем, кто в этом нуждается, оградить их от таких, как твой знакомый. 
Воспитать подрастающее поколение – Логан задумчиво повторил эти слова – А знаешь, Мойра, я соглашусь с тобой, но тогда надо сделать так, чтобы ничто не повлияло на них и не испортило молодёжь. А оградить их от таких, как Крид – это наша главная обязанность. Логан усмехнулся – Быть может, если все мы направим на это свои силы, то, что нибудь получится.
Росомаха взглянул на банку с пивом, допил желтоватого цвета жидкость и выбросил ненужную уже ёмкость. Мойра передернула плечами и вздохнула.
- Вы, будете завтракать, мистер Хоулетт? – спросила она. Ну, не отказался бы, а кстати, что на завтрак?  Кстати, Николь, мне кажется, я знаю как решить твою проблему. Но об этом мы поговорим уже после завтрака, ведь я чертовски голоден! - произнёс Джеймс, с усмешкой взглянув на Николь

Отредактировано James Howlett (2011-10-11 18:43:51)