Магазинчик был ничем не примечательный, таких сотни по всей стране. Небольшая вывеска, Мойра даже назвала бы ее скромной, стеклянная дверь, окошки, скрытые жалюзи. Девушка еще раз посмотрела в небольшой листок в руке, а затем на здание, где притаился магазинчик. Адрес совпадал, все правильно – она на месте. Что она знала о владельце магазина? Рихард Геллерт, 33 года, уроженец Германии, в США его семья перебралась сразу после войны, отец работал в сфере ракетостроения, и досье на семью Геллертов было собрано подробное и очень информативное. В большей степени на отца Рихарда, его сын не интересовал ЦРУ. Как Мойра добыла эти сведения отдельный рассказ, пришлось обратиться за помощью к коллегам, причем попытаться сделать так, чтобы ее интерес не выглядел странным. А потом в свою очередь пообещать помощь, когда это будет необходимо. Она оказалась в итоге многим должна, но не в плане финансовом. Однако информация того стоила.
Мойра снова посмотрела на магазинчик, в котором зажегся свет. Наступили теплые апрельские сумерки, узкая улочка была пустынна, где-то за домами шумел оживленный проспект, но здесь жизнь словно становилась.
Зачем Мойра с таким трудом добывала информацию о Рихарде? По службе? Вовсе нет. Это было ее личное расследование, в данном случае она работала на себя, правда, не без помощи родного ведомства.
Несколько дней назад ей назначили встречу в одном из баров Нью-Йорка, встреча была деловой, но знакомый опаздывал. И внимание Мойры невольно переключилось на посетителей бара. Ее внимание почти сразу же привлекли двое мужчин, расположившихся неподалеку, они громко о чем-то спорили, постепенно спор перерос в ссору. МакТаггерт пожала плечами, заказала коктейль, но когда снова повернулась, то увидела, что один из мужчин стал странно бледен, черты его лица заострились, он как-то обмяк на стуле. Можно было бы списать его внезапно ухудшившееся состояние на духоту в зале, на количество выпитого, на волнение, если бы не его собеседник. На его лице Мойра заметила легкое злорадство, глаза чуть торжествующе блестели, и он вовсе не стремился помочь оппоненту, наоборот, чуть подавшись вперед, с каким-то даже интересом наблюдал за ним. Мойре стало не по себе, она пару раз моргнула, словно стараясь отогнать наваждение. Все-таки в баре царил полумрак, ей могло и показаться все, что угодно. Но нет, теперь она была абсолютно уверена в тех эмоциях, которые были написаны на лице мужчины. Странная догадка кольнула Мойру, что-то из прошлого, кое-что из настоящего. Словно мимолетный весенний ветерок, повеяли воспоминания. Мысль пришла и тут же испарилась. Мойра нахмурилась, пытаясь понять, что же ее смутило, что же показалось ей странным, не таким, каким должно быть. Она не выпускала мужчину из поля зрения. Что не так? С виду обычный человек. Человек. А если…не совсем человек? Что-то словно щелкнуло в голове, переключилось. Не совсем человек. Мутант. Носитель уникального гена Х. Бред! Мойра с раздраженным видом отставила бокал, который до этого, сама не замечая, нервно вертела в руках. С чего я это решила? Как будто это можно определить по внешнему виду! Но все же внезапно ухудшившееся состояние человека, злорадство на лице его собеседника и некоторая напряженность в позе, как при концентрации. А может быть, банальный яд, подсыпанный в напиток приятелю? Но только Мойра почти неотрывно наблюдала за мужчинами с того самого момента, как они вошли. Ни один из них не отлучался, и она сама ничего подозрительного не заметила. Значит, мутант? Сомнения, нелегко вот так просто поверить в свои смутные догадки. В них и не надо вот так легко верить. Тем временем мужчина легко поднялся, оставляя своего приятеля,  и направился к выходу. Мойра тут же ринулась за ним, выскочила на улицу и успела запомнить номер уезжавшей машины.
Со своим знакомым она тогда так и не встретилась, он не явился. А она промучилась весь следующий день, убеждая себя, что ни к чему ей лишние проблемы. А потом все-таки позвонила коллеге и стала собирать информацию.
И вот она здесь. И по-прежнему ни в чем не уверена. Но раз уж пришла…Мойра вздохнула и вошла в магазинчик, мелодично звякнул колокольчик, посетителей не было. Вот и хорошо. Как она будет выяснять, мутант ли владелец магазина или нет, Мойра представляла себе слабо.
Девушка с интересом огляделась. Она не любила оружия, но стрелять ей приходилось, служба в ЦРУ еще и не к тому принудит.
- Добрый вечер, - произнесла Мойра.
И замолчала, не зная, как продолжить, не зная даже с чего начать разговор.

Отредактировано Moira MacTaggert (2011-08-01 00:15:52)

Это был определенно он. Слишком хорошо Мойра запомнила его лицо с острыми немного резковатыми чертами, сейчас, при свете, Мойра разглядела цвет глаз – серый, стальной. Отчего-то ей стало не по себе. Появилось четкое ощущение, что этот человек может быть опасен. Даже место работы было для него подходящим – оружейный магазин. Мойра подавила нервный смешок, готовый сорваться с губ. Можете называть это чутьем, проницательностью, чем угодно – только теперь МакТаггерт была почти уверена, что перед ней мутант, чьи способности вчера чуть не убили посетителя бара.
Она по-прежнему не знала, как начать разговор. Кроме того, до закрытия магазина оставалось всего ничего. Почему я не пришла раньше! – с раздражением на саму себя подумала девушка. С другой стороны, если бы она явилась днем, здесь могли бы быть посетители, которые не дали бы состояться разговору. Но только кто сказал, что он состоится сейчас? Рихард явно не был настроен на разговор. И его можно было понять. Кто же захочет работать за несколько минут до закрытия? Это только у агентов ЦРУ ненормированный рабочий день, а еще часто работа так тесно переплетается с жизнью, что уже и не помнишь, когда успела стереться граница между ними. Вот как сейчас. Вроде бы и работа, в конце концов, если Геллерт – мутант, то, безусловно, он интересен не только самой Мойре, но и Департаменту Х. Только сюда МакТаггерт пришла как частное лицо, прежде всего как ученый-генетик, а вовсе не как агент ЦРУ. И отчего-то точно знала, что бы ни случилось, она никогда не выдаст Рихарда своему ведомству. Почему? Прежде всего, потому, что такие, как он никогда не станут работать на правительство, такие, как он слишком опасны. Ведь тот, кто применяет свой дар – опасный дар! – к человеку, никогда не станет защищать других людей и работать – как бы пафосно это ни звучало – на благо страны. И как с таким человеком начать разговор? Более того, перевести его на интересующую ее тему? Ну не спросит же она: простите, а вы не мутант? Я тут вас видела вчера в баре! Да, в лучшем случае, он ее высмеет, в худшем – она испытает на себе силу его дара. Если он есть. Доля сомнений все еще оставалась. Прежде чем что-то утверждать, нужно это проверить, и неоднократно проверить. Потому что даже один и тот же опыт в разное время может давать разные результаты. Ученый Мойра МакТаггерт знала это точно. А вот агент МакТаггерт знала еще, что некоторые опыты могут быть опасны. Очень. А еще обе знали, что если уж что-то решили, то не отступят.
Раздраженный и несколько снисходительный тон Рихарада заставил улыбнуться. Надо же меня приняли за обывательницу. Но собственно, почему должно быть иначе? У меня же на лбу не написано, что я если и разбираюсь в оружии хуже мистера Геллерта, то ненамного.
Следовало бы поддержать неожиданную легенду, прикинуться ничего не понимающей дурочкой, повыбирать часа два. Но только поможет ли ей потом неожиданная перемена в стиле поведения? Такое часто срабатывало, но сработает ли сейчас? А если нет? Если вести себя иначе? Не обернется ли ее открытая, явная, заметная принадлежность к государственным структурам против нее самой? Не угадаешь, как себя вести, пока не попробуешь. Главное не ошибиться. Это самое главное.
Мойра нахмурилась, молчание затягивалось, становилось неприличным. Она испытывала терпение Рихарда, а ей совсем этого не хотелось. Наивная девочка? - подумала Мойра и избрала совсем другую тактику.
- Вы не угадали, мистер Геллерт, - с легким оттенком насмешки произнесла Мойра, - самооборона мне ни к чему.
Мойра с демонстративным видом прошлась по магазинчику. Хотя прошлась громко сказано, пара шагов – и все. Оглядела витрины, а потом снова повернулась к Рихарду.
- Мне посоветовали вас как прекрасного специалиста, мистер Геллерт. Но только я уже знаю, чего хочу. Сможете ли вы это достать, вот вопрос.
Это был почти вызов, сомнение в чьи-то силах. Разумно ли было так поступать? Что самое интересное, Мойра этого не знала. Она поступала сейчас не по велению разума, скорее интуитивно. Сюда она пришла, потому что сработала ее интуиция, и значит, продолжать стоило в том же духе. По крайней мере, начать в том же духе, а там посмотрим, что из этого выйдет.
- Мне нужно бесшумное оружие, компактное, удобное. Типа High Standard HDM. Он удобен, в руке лежит отлично, - Мойра демонстративно посмотрела на свою руку. – Но хотелось бы что-то еще более…удобное и практичное.
Мойра перевела взгляд на Геллерта и мило улыбнулась. Она специально назвала оружие, которое использовали агенты ЦРУ, и теперь ждала реакции Рихарда.

- Мисс..?
Что ж, просьба назвать свое имя была вполне резонной, даже в некоторой степени справедливой, ведь Мойра-то знала имя мутанта. Теперь перед ней стал вопрос: называть ли свое настоящее имя? В общем-то, это не было столь принципиальным, обращаться в ЦРУ Рихард не станет, и никто никогда не узнает, что она была здесь. Ну а если и узнают? Что с того? Всегда можно выдумать более или менее невинную легенду, которая в худшем случае приведет к простому выговору за использование служебных материалов в личных целях. Так что Мойра решила назвать свое настоящее имя.
- Мисс Мойра МакТаггерт.
Вряд ли он что-то слышал о ней. Ее имя было известно в узких научных кругах, не выходило за его пределы, а предполагать, что Геллерт знал имена ученых-генетиков, было попросту глупо.
Контрабанда. Ну да, а что собственно он должен был предположить? Это первое, что приходит в голову, после того, как Мойра сформулировала вопрос. Ведь продажа оружия, использующегося только спецслужбами, незаконна и строго карается. Возможно, он даже предположил, что она здесь, чтобы вывести его на чистую воду, арестовать или в чем-то обвинить. Да, она хотела его обвинить, но только, конечно, не в контрабанде. Торговал ли он из-под прилавка или нет, ее интересовало меньше всего – это было дело Геллерта и местной полиции, с большой натяжкой дело ЦРУ, но никак не область Департамента Х.
Мойра сразу поняла, что разозлила Геллерта, взгляд исподлобья не сулил ничего хорошего. На его открытое оскорбление по поводу цепных псов Мойра никак не отреагировала. Она сюда не в перепалку пришла вступать, она пришла выяснить необходимую ей информацию. А цепные псы, да, она была цепным псом государства, как бы грубо это ни звучало, но, в общем-то, наиболее полно и точно отражало суть службы в ЦРУ. И снабжение у них было великолепным, но не доказывать же это Геллерту, да и не нужно это ни ему, ни ей, и вообще не имеет отношения к цели ее посещения. 
МакТаггерт почувствовала себя крайне неуютно, стоя посередине магазинчика. Она огляделась,  и, повернувшись спиной, направилась к выходу. Ей не хотелось поворачиваться спиной, но пятиться было бы еще более глупо, это значило бы показать свой страх. Боялась ли Мойра? Отчасти. По крайней мере, ей было очень неуютно, словно бы перед неявной опасностью, как в детстве, когда боишься темноты, а понять не можешь, что именно она таит. МакТаггерт не знала откуда в случае чего ждать удара и как обороняться, и это напрягало. Мойра зябко повела плечами, словно ожидала выстрела в спину. Дойдя до двери, она прислонилась спиной к косяку, почему-то тут же почувствовав себя гораздо увереннее, как будто опора давала какую-то безопасность.
В одном Мойра была уверена, что она поступила правильно, обнаружив свои познания сразу, а не прикинувшись дурочкой. Геллерт потребовал разговора напрямую, но только если она спросит его открыто о том, что ее интересует, то точно не узнает правды. Такое не открывают, о мутации молчат. Если только она есть. Как же проверить? Адреналин – единственный катализатор, единственный фактор, ведущий к проявлению способности. Но, глядя на Рихарада, трудно было представить себе ситуацию, которая могла бы настолько вывести его из себя, чтобы дар проявился. Он излучал уверенность и непоколебимость. Задачка оказалась труднее, чем предполагалась с самого начала. Но чем сложнее задача, тем интереснее ее решать. Только надо бы постараться и самой выглядеть уверенно и не показать, что сама не знает, зачем явилась сюда.
- Ваша контрабанда, мистер Геллерт, есть она или нет, вовсе не интересует меня, - пожала плечами Мойра, всем своим видом выражая скепсис и равнодушие. – Ваше имя не такая уж тайна в определенных структурах.
Чего уж таится, он и так наверняка понял, что МакТаггерт из ЦРУ или ФБР.
- А оружие… - Мойра пристально посмотрела на мужчину, - оружие ведь бывает не только стрелковое, и даже не только холодное, верно?
Сверкнувшие глаза, легкая улыбка, нервно сцепленные пальцы.
- Есть ведь еще человеческий фактор, не так ли?
Молчание. Секунда на раздумье.
Тихо, едва слышно, словно надеясь, что Рихард ее не услышит, Мойра произнесла:
- Или не совсем человеческий…

- Сойдет за человеческий фактор?
Мойра подозрительно посмотрела на Геллерта, пытаясь понять, насмехается ли он над ней, шутит ли? А если шутит, то насколько эта шутка искренняя, насколько мужчина сейчас в недоумении, считает ли ее странной? Можно ли счесть эти его слова подтверждением его нормальности? Впрочем, МакТаггерт всегда считала, что мутанты тоже нормальные люди, просто особенные в силу причуды природы, в силу прихоти эволюции. И здесь она вовсе не за тем, чтобы в чем-то обвинять Рихарда или обличать, просто, чтобы узнать, верна ли ее догадка. Мойра, наверное, вздохнула бы сейчас с облегчением, если бы не подтвердились ее предположения, которые имели под собой весьма и весьма слабую основу. Разочарование, несомненно, присутствовало бы, но вряд ли она было бы слишком глубоким. Что-то вроде: в нашем мире чудес не бывает. Печально, но не смертельно. Но что-то мешало, упорно мешало Мойре поверить в то, что Рихард только человек. Даже если человек, то весьма незаурядный, с какой-то тайной, которую тщательно оберегает, пусть это и не обязательно тайна о его генотипе. Нужна ли ей эта его тайна, если она существует? Ну раз уж явилась, то теперь волей-неволей придется идти до конца.
Напряженная, нехорошая тишина царила в магазинчике, тишина давила на Мойру, тишина заставляла бешено колотиться сердце. Порой, тишина страшнее, чем даже отчаянные крики о помощи или шум драки на улице. Мойра напряженно ждала реакции Рихарда, ей и хотелось, и не хотелось, чтобы он услышал ее последние слова. Хотелось, потому что, если он мутант, то, конечно, не испугается, но хоть как-то отреагирует на них, ей удастся пробить его показное равнодушие, и тогда она сумеет проанализировать его реакцию. Не хотелось, потому что реакция могла быть и неадекватной. Впрочем, Рихард очень хорошо держал себя в руках, по крайней мере, она уже тысячу раз могла, как минимум, получить порцию оскорблений. Она, назойливая дамочка, явившаяся в оружейный магазин, к человеку, который потенциально и не человек вовсе. И откуда только в ней взялась эта страсть к авантюрам? И откуда только взялось это неуемное любопытство, которое обычно ни к чему хорошему не приводит?
Но Геллерт услышал, и Мойре оставалось лишь судорожно вздохнуть. Можно ли считать его фразу признанием? В сущности, реплика была абсолютно нейтральной, ее можно было трактовать по-разному, вариантов были тысячи. Фраза вообще могла не нести никакой смысловой нагрузки и уж тем более, никакого глубокого смысла. Возможно, она даже не имела под собой никакой подоплеки. Просто была сказана для того, чтобы запугать ее, потому что часто такие слова и произносятся резким угрожающим тоном. Вот только тон Геллерта резко сменился, стал более участливым, МакТаггерт уловила легкую издевку в голосе и нахмурилась. Слова Рихарда, его тон, вообще его поведение настораживали, Мойра внимательно смотрела на мужчину, пытаясь прочесть на его лице, догадался ли он о цели ее визита. Понимает ли, что и она его разгадала? И разгадала ли, вот главный вопрос. МакТаггерт чувствовала, что голова идет кругом. Рихард был достойным противником, и выведать у него информацию было крайне непросто. Ну а чего она хотела? Все идет пока своим чередом. Главное, не нарваться на крупные неприятности. Если она уже их себе не устроила, в чем Мойра была крайне неуверенна.
Резкое движение мужчины заставило ее вздрогнуть, слишком неожиданным оно было: неподвижность - и вдруг стремительное, быстрое движение и еще эта легкая улыбка на губах, которая, несмотря на какую-то даже толику дружелюбия, выглядела, как издевка. Он был уверен в себе, по крайней мере, внешне, что наводило на мысль о том, что, либо он не мутант и тогда ему точно нечего скрывать, либо он уверен, что сама Мойра точно ничего не знает. Да, в общем-то, так и есть, но знать об этом Рихарду совершенно необязательно. Будем считать, что мы говорим об одном и том же, просто пока не называем предмет нашего разговора вслух. МакТаггерт напряглась, следя за мужчиной, но он направлялся вовсе не к ней, просто опустил жалюзи. А потом, когда никто и ничего не увидит…С губ чуть не сорвался нервный смешок, Мойра с трудом его подавила. Не убьет же он меня, в конце концов! Глупо было приходить сюда, если трястись каждую секунду. Девушка бросила на Рихарда чуть раздраженный взгляд. Вовсе ни к чему совершать столь резкие движения. Мойра неопределенно тряхнула головой.
- А Вам не кажется, мистер Геллерт, что вы вчера тоже не имели права вмешиваться в жизнь другого человека? – выпалила она.
И тут же пожалела о сказанном. Вот теперь он знает, что я вчера видела его в баре, заметила, что он сделал со своим собеседником, и сделала соответствующие выводы. Правильные выводы. Или все же нет?
Но теперь-то уж точно было поздно, следовало продолжать.
- Вам, не кажется, что вы не имели права воздействовать на другого человека?
Что я говорю, - почти с тоской подумала Мойра, - указываю ему на мораль? Зачем?

Отредактировано Moira MacTaggert (2011-08-03 21:57:27)

Одно дело убеждать себя, что Рихард ничего ей не сделает, а другое быть в этом уверенной. Мойра уверена не была. Вы никогда не замечали, как противно и медленно опускаются жалюзи? А вот Мойра сейчас заметила. Тонкие полосочки пластика скрыли от нее улицу, на которой уже зажглись фонари, отгородили магазин от внешнего мира. Словно захлопнулась ловушка. Мойра думала, что ловушку ставила она, а выходило-то совсем наоборот. Но как только Рихард начал говорить, как только она услышала его тон, то наваждение разом спало. Мойра сузила глаза. Кажется, она начинала понимать этого мутанта. Он наверняка считал себя выше остальных, тем более, выше каких-то там людей. Так просто поставить себя выше, когда обладаешь каким-то даром. А уж если ты можешь с его помощью наказать обидчика, уничтожить врага, тут поневоле разовьется комплекс Бога.
- Вы, видимо, считаете, что вправе судить, кто виноват, а кто нет? – бросила Мойра, гневно глядя на Рихарда.
Негодование в ней уничтожило страх, что-то еще было в душе, но стерлось под влиянием эмоций. По ее мнению, никто не имел права судить человека, а тем более назначать ему меру наказания ценою в его жизнь или здоровье. Это было просто-напросто преступно. Возможно, в какой-то степени на нее так повлияла работа в государственной структуре. Хотя нет, все основывалось лишь на человеческой морали, служба в ЦРУ скорее дала бы прямо противоположный эффект. В правительстве не очень-то привыкли принимать в расчет жизни других людей.
- Вы считаете себя выше других! – продолжала Мойра, но осеклась.
Рихард попал в точку. Как бы ни было ей жалко того неизвестного, как бы она ни осуждала Геллерта, что бы сейчас ни говорила, но сюда она пришла именно из-за него, из-за его мутации. Пришла, потому что сработало чутье ученого-генетика и внимательность агента ЦРУ. Еще бы проницательности немного не помешало, самую малость, чтобы разгадать, что же задумал Геллерт, если задумал, конечно. А может, он импровизирует так же, как она? Потому что она сейчас как раз именно импровизирует, пытаясь понять, что же вообще хочет от Рихарда и зачем сюда явилась. Изначально вопрос стоял о том, чтобы выяснить, мутант он или нет. Выяснила. А что дальше? Уходить? Ну не глупость ли высшей пробы? Да и к тому же, она так и не выяснила, какая именно у него мутация, какой дар дал ему ген Х.
Прикосновение Рихарда было настолько неожиданным, что Мойра даже испугаться не успела, с секунду она прислушивалась к себе, а еще лихорадочно пыталась вспомнить, касался ли вчера Геллерт своего собеседника в ресторане. Мысли и образы путались в голове, создавая хаотичную картину, где мелкие детали наскакивали одна на другую, путаясь и путая, искажая воспоминания. Ей казалось, что не касался, значит, воздействие возможно и без контакта? Но и контакт не помешает Рихарду применить свой дар. Какой? Что-то, что убивает человека, несомненно, но что? Но вроде бы никаких существенных изменений в своем состоянии МакТаггерт пока не заметила, и мысли постепенно прояснялись.
- Я пришла сюда ради Вас, - тихо произнесла Мойра, весь ее гнев куда-то делся. Она ведь тоже не имеет права судить, не так ли? Но только нет таких причин, по которым можно было бы убить человека. Человеческая жизнь бесценна, она превыше всего, и нельзя покушаться на нее, что бы ни случилось, как бы ни был виновен человек. – Ради Вашей, - секундная заминка, - мутации, мистер Геллерт.
Слово было произнесено. Тихим голосом, спокойным тоном. Мутация. Небольшое изменение в структуре хромосомы, уникальный ген, который меняет организм, который предопределяет жизнь, оказывает на нее свое влияние, но созидательное или разрушительное, зависит только от носителя.
- И что Вы теперь намерены делать?
Вопрос поставил в тупик. Вопрос заставил нахмуриться и передернуть плечами. Рихард по-прежнему держал руку Мойры, деликатно, едва касаясь пальцев, но девушка была почти уверена: попробуй она вырвать руку и ничего у нее не выйдет. Это не могло не нервировать, Мойра бросила на Рихарда быстрый взгляд и покачала головой.
- Я не знаю, что намерена делать, - она глубоко вздохнула, - брать с Вас обязательство, что вы не причините вред людям с помощью Вашего дара, согласитесь, это глупо, - легкая улыбка, словно насмешка над собственной наивностью. – Не применять дар вы тоже не можете, - рассуждала Мойра, - это все равно, что перестать дышать. Так не бывает. Но и оставить все, как есть, я тоже не могу.
А не могу ли? Не наплевать ли на все, что произошло в баре, на все, что еще только произойдет? Уйти сейчас и вообще никогда не вспоминать.
Мысль о том, чтобы выдать Рихарда властям, Департаменту Х, где работала, мелькнула в голове, но тут же испарилась, настолько нелепой показалась она девушке. А уж рассказывать кому-то о Рихарде она точно не собиралась, ее же и сочтут сумасшедшей. Мойра была уверена, что она единственный человек, который наверняка знал о существовании мутантов.

Отредактировано Moira MacTaggert (2011-08-05 10:50:53)

Рихард не был абсолютным злом. Впрочем, где вы в реальной жизни видели это абсолютное зло? В каждом человеке есть как положительные, так и отрицательные качества. Просто в некоторых что-то одно преобладает. Могла ли Мойра с легкостью определить, что преобладает в Рихарде? Сложно было ответить на этот вопрос. Особенно, когда практически не знаешь человека. Особенно, когда сама далеко не идеальна. Впрочем, что такое идеал – тоже отдельный вопрос.
Выпад в сторону американцев был бы забавным, если бы не был произнесен таким раздраженным и злым тоном. Мойра лишь передернула плечами, она сама не была американкой и переехала в Штаты сравнительно недавно. Но всегда считала, что судить людей по принадлежности к какой-либо нации просто глупо. Рихард, видимо, думал иначе. И зачем было приезжать в США, если так ненавидишь все, что здесь есть? Мойра скептически приподняла одну бровь. Впрочем, время было такое, - МакТаггерт припомнила факты биографии Геллерта. Но все-таки не удержалась и бросила:
- А не проще ли уехать, если вы за пятнадцать лет так и не привыкли ни к стране, ни к людям?
Ей, в общем-то, и не было никакого дела, привык ли Геллерт или нет, кого он ненавидит, а кого любит. И вовсе не ее дело, проще ему уехать или нет. Она поддалась импульсу и, только произнеся эти слова, поняла, что показала свою осведомленность в фактах его биографии. Как он поведет себя после этого, оставалось загадкой. В любом случае, Мойра прикусила язык, коря себя за неосмотрительность. Но теперь-то уже было поздно.
Странные чувства вызывал в ней Рихард. Она то раздражалась от его слов, то он был ей почти симпатичен, то она с легкостью бросала ему обвинения, то слово боялась вымолвить. Но поймала себя на том, что незаметно для себя приняла твердое решение: она никуда отсюда не уйдет, пока не выяснит все до конца. Раз уж решилась зайти так далеко, открыла карты, произнесла слово «мутация», откровенно рассказала Рихарду, зачем она здесь, то теперь ретироваться было поздно. И, кажется, для этого даже не было никакой возможности. Если я сейчас повернусь и уйду, насколько глупо это будет выглядеть? Мысль о том, что Рихард станет ее удерживать, даже не мелькнула в голове. Мойра считала, что она вправе уйти, если только захочет этого. Но дело было в том, что она этого не хотела. Пока она не разберется во всем до конца, она отсюда не уйдет, и точка.
Рихард наконец-то отпустил руку Мойры, и девушке сразу стало легче, словно разорвались невидимые цепи, она даже вздохнула как-то свободнее. Физический контакт – странная штука. Нам легче наговорить гадостей человеку на расстоянии, чем в непосредственной близости, а уж когда тебя берут за руку, то вообще становится тяжело не то, что ругаться, даже спорить. Геллерт либо был очень тонким психологом, либо действовал интуитивно, выбирая пути поведения наиболее выгодные для него.
Хмурый взгляд мужчины, который он бросил на Мойру, после ее слов, снова заставил девушку вздрогнуть. Ее не очень-то интересовало, нарушал ли он закон. И все равно было, как карает закон США за убийство. Важно было, что общечеловеческая мораль не допускала лишения жизни другого человека. Это было недопустимо, аморально, жестоко, неприемлемо! Заступник! – фыркнула Мойра, бросая на Рихарда ироничный взгляд, - как будто его мелкие подвиги, которых, может, и не было вовсе, оправдывают убийство! И возможно, не единственное. Мойра так увлеклась собственными обличительными мыслями по отношению к Рихарду, что его дальнейшие слова не сразу дошли до ее сознания. Но когда это случилось, вернулся страх. Ей фактически говорили, что сейчас она умрет. Красивый и очень своеобразный эвфемизм: «Я не могу рисковать».
Мойра нервно сглотнула и, оторвавшись от косяка, зачем-то шагнула в глубь магазина. Словно оружие в витринах могло защитить ее, вздумай она им воспользоваться. Возможно, она даже успеет использовать по назначению вот, например, этот кольт, что так таинственно поблескивает за стеклом, если, конечно, он заряжен, возможно, она успеет опередить Геллерта, но девушка твердо знала, что никогда этого не сделает. Защищаться – да, но не нападать первой. Но проблема в том, что при таком раскладе она и не успеет защититься. Только почему я так решила? Я ведь даже не знаю, в чем состоит его дар? Что-то, что убивает, но что? И как суметь защититься от этого? Как успеть?
- Вы не, - пробормотала Мойра, запнулась. Что «не»? Не посмеет? Не станет? Не сделает? Она помолчала секунду и продолжила, - я никого не собираюсь на вас натравливать, мистер Геллерт. Мне это совсем ни к чему, и я здесь вовсе не для этого. Об этом разговоре никто не знает и никто не узнает, поверьте, я…
Хотела, чтобы вышло твердо, уверенно и убедительно, а получилось жалко, безосновательно, а главное: фальшиво. На месте Рихарда МакТаггерт ни за что бы самой себе не поверила. А еще твердо решила бы избавиться от неожиданной посетительницы как можно скорее.
- Только попробуйте причинить мне вред, мистер Геллерт! – Мойра выпрямилась, вскинула подбородок, глядя на мужчину свысока, - только попробуйте!
Как бы ни был велик твой страх, но играть роль следовало до конца, ничем не выдавая, охватившей тебя паники, только вот глаза выдавали девушку с головой.

Мойра не перегнула палку, ведя себя подобным образом. Вовсе нет. Она ее сломала. Резким и точным движением, сделав это без сомнений и сожалений, как без сомнений и сожалений бросала Риахрду обвинения, а потом еще и угрожать начала. Собственные слова показались непозволительно громкими, они разорвали напряженную тишину магазина, стали так и не прозвучавшим выстрелом. Но только в отличие от возможного выстрела они не принесли вреда Рихарду и не защитили Мойру. Сколь наивной, глупой или чересчур смелой надо быть, чтобы бросать в лицо такие вещи? Словно ей кто-то может помочь, словно она способна защитить себя. Вообще-то способна, но только вот вряд ли уже успеет.
Альтруизм, гуманизм, идеализм. Напасть первой она не решилась, не смогла, а ее фальшивые слова вызвали вполне предсказуемую реакцию Рихарда: он ей не поверил. Да и не должен был. Почему так: когда говоришь правду, тебе чаще всего не верят, но стоит только красиво солгать и люди с готовностью позволяют оплести себя паутиной лжи? Все дело, наверное, было в ее тоне, неуверенном, робком, неестественном.
Рихард сделала шаг навстречу, и Мойре на несколько секунд показалось, что он решил ее убить голыми руками, придушить, например. Во многом она была виновата сама, она прекрасно понимала, что спровоцировала его. Сначала заявилась сюда с несуразными просьбами, потом прошлась по его биографии, а закончила угрозами. И кто же такое вытерпит? Она заигралась и, кажется, забыла, что перед ней человек, который способен убить, не прилагая к этому никаких существенных усилий. Хотя нет, она помнила об этом каждый миг этого странного разговора, но только ее это не остановило. Что это? Смелость? Скорее уж безрассудство, глупые действия, которые обычно не ведут к успеху, а лишь только усугубляют ситуацию.
Мойра отступила на шаг, напряженно следя за мужчиной. Ей хотелось бежать отсюда, хотелось, чтобы случилось чудо, и она вдруг оказалась за пределами этого магазина или чтобы время внезапно повернулось вспять. Странные мысли приходят за минуты до смерти, а девушка была уверена, что сейчас она умрет. Не осталось больше ни интереса, ни азарта, только страх за свою жизнь. Она не знала, как Рихард поступит, как он применит свой дар, и от этого становилось еще более жутко. Это как лучевая болезнь, радиация воздействует на тело невидимо, но последствия этого необратимы и неотвратимы.
МакТаггерт стояла неестественно прямо, так и замерев с презрительным выражением лица, словно надела маску, нервы были напряжены до предела, мысли метались в хаотическом порядке, не принося никаких действительно дельных идей по спасению собственной жизни.
Сначала она решила, что просто устала стоять в неудобной позе, но, взглянув в глаза Рихарду поняла, что это не так. Это была его вина в том, что по телу разлилась предательская слабость, слегка закружилась голова, куда-то делись и злость, и гордость, и страх. Перед глазами все поплыло, хотелось уснуть немедленно, прямо сейчас. Темнота, она ведь такая мягкая, обволакивающая, уютная. Так просто. Покончить со всем разом, просто дать стремительному потоку, который уносит тебя в темноту, сделать свое дело. Не сопротивляться. Легкая смерть. Смерть? Словно вспышка молнии в уютной темноте. Нет уж!
Чудовищным усилием воли Мойра разлепила пересохшие губы.
- Прекратите, - произнесла она едва слышно, - немедленно прекратите.
Было ощущение, что она работала целый день. Но усталость постепенно отпускала, туман перед глазами рассеивался, как будто она все-таки добралась до дома и успела хоть немного отдохнуть. Было ли это промашкой со стороны Рихарда? Или же он собирался играть с ней, как кошка с мышкой: то, воздействуя своим даром, то прекращая? Мойра не знала и не хотела знать. Геллерт сделал ей еще один шаг навстречу, и МакТаггерт поняла, что ей дали передышку. Или, может быть, шанс все объяснить? Теперь ей уже не отвертеться, не спрятаться за красивыми словами и дерзкими обвинениями. Ей придется ему все объяснить. Если конечно она не хочет умереть.
- Послушайте, - устало произнесла Мойра, правда, теперь она уже не знала, естественная это усталость или же последствия воздействия Рихарда, - я действительно не хочу причинить вам вред, мистер Геллерт. Я всего лишь ученый, - слабая улыбка, - специалист по мутациям, если вам интересно. О том, что я здесь даже никто не знает, так что вы вполне можете меня убить, если пожелаете. Меня хватятся только на работе, но особенно искать не станут, я не такой уж ценный кадр. Я здесь не по заданию начальства, это только лишь моя глупая инициатива.
Она перевела дух, говорить не хотелось, но сделать это было просто необходимо.
- Ваш дар действительно очень интересен мне, но я прекрасно сознаю, что о таких вещах не рассказывают. А еще сознаю, что вела себя отвратительно по отношению к вам, бросая в лицо обвинения, на которые просто не имела никакого права. 
Мойра замолчала. Вот теперь он точно может убить ее без всякой опаски, она сама дала ему все карты в руки. Ее ведь и, правда, никто не хватится, близких родственников у нее не осталось, а у ЦРУ и без того полным-полно забот. Мойра даже красочно представила себе заголовки газет: "Таинственное исчезновение доктора наук, специалиста по мутациям мисс Мойры МакТаггерт". Глупость какая! Мойра тряхнула головой и вопросительно посмотрела на Рихарда, безмолвно спрашивая его, как он намерен поступить. Она уже немного пришла в себя, и не то, чтобы так уж безропотно ожидала вердикта, скорее пыталась сообразить, как ей выбраться из этой истории живой и желательно, здоровой.

Мойра напряженно следила за Рихардом, внутренне готовясь к тому, что сейчас это отвратительное чувство усталости только усилится, что мутант ей не поверит и продолжит воздействовать на нее своим даром. Он будет не прав, ведь она не желает ему зла. Только вряд ли он способен поверить хоть кому-то, особенно человеку, особенно человеку, знающему о нем слишком много. Мысли Мойры перескакивали с одного на другое, пока она ждала вердикта Рихарда. Она думала и о том, как бы ей все-таки защитить себя, о том, как можно противодействовать силе мутанта и возможно ли это вообще, о том, в чем, собственно, заключается его мутация. Мойра была увлечена своей работой до такой степени, что иногда – вот как сейчас – это граничило просто с глупостью, превышало все допустимые нормы разумности. Даже на краю возможной смерти думать о том, насколько уникальна мутация, стоявшего напротив мужчины.
Лицо Рихарда разгладилось, и Мойра выдохнула, не скрывая своего облегчения. Кажется, запас гордости и дерзости на сегодня был исчерпан. А запас безрассудного авантюризма не пополнится ближайшие годы – это точно.
Мойра ждала, что Геллерт выгонит ее, бросит что-то вроде того, чтобы она убиралась отсюда и как можно скорее, показав всем своим видом, что оказывает ей величайшее снисхождение, отпуская ее, оставляя ее в живых. Но нет, Рихард повел себя настолько неожиданно, что Мойре оставалось только диву даваться, куда делся тот надменный и до отвращения самоуверенный тип, который говорил с ней еще несколько минут назад. Куда только делся тот жестокий мутант, собиравшийся убить ее без сожаления и без зазрения совести. Я абсолютно не разбираюсь в людях.
Слова Рихарда вызвали легкую улыбку, искреннюю от возникшей неловкости, Геллерт явно не знал, куда себя деть и что сказать, впрочем, как и сама Мойра. Глупостей? О, главной моей глупостью был визит сюда. После этого, кажется, уже ничего глупее и быть не может. Но зачем-то она с рассеянным видом пообещала:
- Не буду. Глупостей больше не будет, мистер Геллерт.
Вопрос о самочувствии, заданный участливым тоном, заставил Мойру пристально взглянуть на мужчину, ожидая подвоха в его словах. Но нет, он не издевался и не насмехался или же просто ловко скрывал это. Рихард вполне искренне интересовался ее здоровьем, так мог бы повести себя старый друг или хороший знакомый, кто-то, кого действительно интересует твое состояние. Вполне возможно, что Геллерт спрашивал о ее здоровье и потому, что теперь она могла испортить ему жизнь, натравив на него ЦРУ, и он это понимал. Но Мойра не умела долго злиться и готова была простить Рихарда, несмотря на то, что он ее чуть не убил. В конце концов, она и сама во многом виновата.
- Я чувствую себя почти хорошо, - солгала Мойра, - насколько это вообще возможно после воздействия вашего дара.
На самом деле у нее отчаянно кружилась голова, но сообщать об этом своему собеседнику девушка не спешила, отчасти из гордости и бравады, отчасти из-за какого-то все-таки оставшегося опасения. Ведь Рихард в какой-то степени все-таки оставался ее противником, и показать ему, что утомлена, было бы все-таки неразумно. Поэтому Мойра даже и не двигалась, она просто боялась, что если сделает хоть шаг, то может оступиться, а падать в присутствии мистера Геллерта ей совсем не хотелось.
- Если это был такой способ, объяснить мне, в чем именно заключается ваша мутация, то вы весьма преуспели мистер Геллерт, - Мойра слегка усмехнулась. Усмешка вышла доброй, легкой, непринужденной.
МакТаггерт стремилась показать Рихарду, что совсем не злится, что все забыто. Конечно, он мог ей не поверить, мог решить, что она замышляет какую-то подлость. Она же в свою очередь продолжала ждать выпада с его стороны, хотя что-то ей подсказывало, что раз он не убил ее сейчас, то вряд ли попытается сделать это снова. По крайней мере, не сегодня, а больше, они никогда и не встретятся.
- Мне очень жаль, что так получилось, мистер Геллерт, Признаю, мое любопытство было неуместным и вполне естественно, что оно вызвало такую реакцию у вас.
Мойра протянула Рихаду руку.
- Давайте, не будем об этом вспоминать? И постараемся расстаться не врагами?